Предисловие

Для философского подхода систематическое упорядочение многообразных жизненных и художественных фактов угасания любви, полюсное разделение обветшалого и нового в любовных конфликтах и разрывах есть необходимая предпосылка исследования известной антиномии любви и долга. Особое значение приобретает здесь этический анализ нравственной стороны любовных отношений.

В своем абстрактно-индивидуальном виде антиномия любви и долга характерно выражена в разделе вины между любящими как правило, в неравной степени — за несостоявшееся чувство, за его утраченные возможности. В своем конкретно-историческом виде антиномия любви и долга предстает прежде всего в общественной роли любви как побудителя возникновения семьи, юридически оформляемой в брачных отношениях. В сущности, это уже и не антиномия, а определенно и открыто выраженное и понятое противоречие, которое также различным образом действует в антагонистических формациях и при социализме.

С момента институализации парной семьи рабовладельческого общества она, как известно, служит производству либо наследников частной собственности, либо умножающей ее рабочей силы. Брак же — пусть и при свободном любовном выборе — в рамках собственничества всегда есть юридическая форма принудительного семейного сожительства супругов. Гармония телесного и духовного счастья становится при этом трудно достижимой. Подавление свободного развития другого (особенно женщины), его склонностей, вкусов, привычек, каждодневный диктат и мелочная регламентация всего распорядка жизни — вот норма семейного бытия буржуазного собственника («Домби и сын» Диккенса, «Сага о Форсайтах» Голсуорси и др.). Это создает ту невыносимую нравственную атмосферу, в которой задыхается самая верная любовь. Любовник или любовница — «нормальное» дополнение к буржуазной семье, но корыстные мотивы и здесь играют немалую роль («Милый друг» Мопассана). Собственничество деформирует и семейные отношения тружеников. Вспомним яростный, отчаянно циничный вскрик Григория Мелехова: «Дадут тебе одну, и мысли ее всю жизнь!» Именно, что дадут, навяжут. А ведь Наталья оказалась преданной, любящей женой. Но фальшь в отношениях супругов заложена с самого начала: брак свершился несвободно, по расчету, а отсюда «обладание» другим как своим инвентарем, имуществом. И вот вся жизнь Григория подчинена — и вблизи, и вдалеке — Аксинье, ее образу, ее образцу. До могильного холмика под черным солнцем...

Принудительный долг, который опирается исключительно на правовые, а не на моральные нормы, есть порождение собственничества, исключающее и перечеркивающее любовь.

Социализм кровно заинтересован в том, чтобы семья была здоровой ячейкой физического и нравственного воспитания детей и самовоспитания супругов в духе трудовой морали, правдивости, любви, преданности родине, в духе интернационализма. Успехи здесь несомненны и велики: свершился великий поворот в семейных отношениях. Но и процесс рождения нового труден. В одном из писем Инессе Арманд В. И. Ленин заметил, что любовь в первую очередь надо освободить от материальных забот В первую очередь! И поскольку это не решено до конца, выбор в браке часто не свободен от сторонних, к любви отношения не имеющих соображений: материальный достаток будущего супруга сам по себе притягивает иных как магнитом. Показательно, однако, что от поколения к поколению растет неприятие подобных альянсов, крепнет осознание того, что счастья любви ничто заменить не может.