Предисловие

Современная «сексуальная революция», вовлекшая в свой порочный круг легионы изверившихся молодых и не очень молодых людей в буржуазном обществе, возврат к групповым бракам, есть идеологически направляемая попытка сыграть тризну на похоронах любви. Но похоронить любовь — значит похоронить человека. Реалистическая литература европейского Запада и Америки создала немало образов высокой, искренней любви мужчин и женщин, отчаянно, хоть на короткое время ломающей поставленные на ее пути капканы и преграды (М. Фриш, Г. Гессе, Г. Маркес, Т. Уайлдер и др.).

Социализм — не царство всеобщей любви в фейербахианском или толстовском духе и далек от фетишизации любви мужчины и женщины. Может ли считаться подлинным замкнутое, самодовлеющее и самопоглощенное любовное чувство? Это лишь краткий необходимый момент его становления. Вытесняя интересы высшего порядка, любовь может превратиться в негативное чувство, теряющее достоинство любви.

Женщина страдает от несвободы любви больше, чем мужчина. В антагонистическом обществе она поистине, по словам Герцена, загнана в любовь. Но отметить этот факт мало. В отношении к женщине как к добыче и служанке общественного сладострастия, писал Маркс, выражена та бесконечная деградация, в которой человек пребывает по отношению к самому себе. Поэтому следует подчеркнуть, что проблема женской эмансипации, о которой столько писалось и говорилось и о чем в книге К. Василева также сказано достаточно много, не ограничивается в своем решении установлением правового и фактического равенства женщины и мужчины в семье, труде, политике, науке, искусстве, во всех родах деятельности. В высшем смысле это проблема социального освобождения человека вообще, то есть и мужчины также, проблема становления человеческого в человеке.

Социализм еще не покончил с неравенством женщины и мужчины. Художественная литература, театр, кино, телевидение, журналистика постоянно указывают на острые, требующие разрешения конфликты. Ведь и фактическое равенство, коль скоро оно понимается прямолинейно, вульгарно, может обернуться неравенством для женщины, физически более слабой, чем мужчина. Ленин предупреждал, что в требовании равенства полов речь идет не о том, чтобы уравнять женщин в производительности труда, размере труда, длительности его, в условиях труда и т. д. И все-таки здесь навести социалистический порядок легче, чем в личной жизни и в сфере вековых психологических предрассудков и пережитков.

Любовь вообще не терпит неравенства. Но реальная жизнь порождает компромиссы. Привычка многих мужчин смотреть на женщин «сверху», «великодушно» уступая им львиную долю нелегкого труда в домашнем хозяйстве и воспитании детей, заслуживает осуждения. Но порой любящие и уступчивые женщины, позволяя эксплуатировать себя, находят в этом даже особую усладу — психологические пережитки живучи и в женском сознании. В условиях правового равенства фактическое неравенство оборачивается иной раз парадоксом феминизации — господством в семье изнеженной, капризной, нетрудящейся женщины, эксплуатирующей мужа... Вообще женщина призвана занять в материальной и духовной жизни общества, во всех подразделениях профессионального разделения труда такое соответствующее ее возможностям и наклонностям место, чтобы женственная мягкость и внимательность создавали ту благотворную духовную атмосферу, которая и должна стать нормой социализма.