Предисловие
Проблема места и роли в любви политического и мировоззренческого начала в книге К. Василева специально не обсуждается. Между тем литература прошлого, в особенности революционно-демократическая, дала образцы художественного исследования любви, вдохновляемой борьбой за социальную свободу («Что делать?» Чернышевского, «Виновата ли судьба?» Каравелова, «Овод» Войнич и др.). В советской литературе 20—30-х годов связь любви и политики была глубоко раскрыта в поэзии Маяковского и Багрицкого, в прозе Шолохова, Леонова, Николая Островского. Военные и послевоенные годы обогатили эту тему романами и кинофильмами о Великой Отечественной войне.
При расхождении социальных ориентации, при отсутствии единства политических и мировоззренческих, эстетических и моральных установок, которые преломляются в различии привычек и вкусов, любовь женщины и мужчины приобретает неполноценный, ущербный вид и вообще становится невозможной.
Любовь советских людей зародилась в огне социалистической революции и гражданской войны, в пафосе первых строек социализма, претерпела испытания великой войны против фашизма, окрепла в годы построения развитого социализма. Она еще очень молода: ее развитие не могло завершиться на протяжении жизни трех-четырех поколений. Природа любви требует свободного товарищества женщины и мужчины, а процесс его становления непрост и мучителен. Ключ к верному пониманию любого общественного явления дает его высший расцвет; историческое становление чувства любви еще далеко от этого. Но прослеживая современные тенденции возвышения любви, мы можем гипотетически подойти к ее глубинной сущности.
Хотя любовь неотторжима от физического влечения, хотя она предполагает брак и семью и порождает благодарность, хотя, наконец, чувство любви сопровождается чувством долга — ни страсть, ни брак, ни благодарность, ни долг сами по себе не есть любовь. Во всех этих ситуациях любовь рискует быть подчиненной трезвым, расчетливым соображениям. Сама любовь, как гармония телесного и духовного влечения, есть такое, по А. А. Ухтомскому, перенесение себя на лицо другого, целью которого является облагораживание внутреннего мира любящих, его просветление. Это в высшей степени небезразлично для общества. Безоглядная и взаимная любовь способна не только преодолеть корысть, эгоизм, заблуждения, жестокость, но даже исправить преступника. Совершенство любви выявляет несовершенство окружающего, порождает стремление изменить его. Любовь — это не только чувство, но и особая деятельность.
Эстетический подход к любви не может ограничиваться внешней красотой, внешним совершенством человека. Нет ничего более ошибочного, чем втискивать любовь в узкие рамки натуралистического подхода к человеку. Физическое совершенство поистине прекрасно только тогда, когда оно сливается с духовным совершенством. Сама по себе внешняя красота, если она враждебна духовности, губительна для любящего. Она фальшива, ибо обещает то, чего не может дать, и влечет к безумству в любви, к порабощению, обесчеловечению. В мировой литературе, пожалуй, нет более убедительной художественной дилеммы, чем образы светской красавицы Элен и некрасивой княжны Марьи из «Войны и мира». Холодность и порочность первой вызывают отвращение, тогда как искренние порывы нравственного чувства второй высвечивают в ее непритязательной внешности подлинную человеческую красоту.
Исходное эстетическое отношение есть, по Марксу, трудовое отношение. Трудясь, человек изменяет мир и по законам красоты, то есть не только по своим потребностям, по своей мере, но и по мере других видов; делом своим совершенствуя, гармонизируя свое окружение, человек совершенствует и самого себя. Сущность любви составляет также творческая эстетическая деятельность, причем в силу неповторимости, уникальности каждого ее проявления — индивидуально-творческая. Взаимообогащение и взаимосовершенствование любящих делает их талантливыми, даже гениальными в чутком понимании друг друга, дает возможность пережить состояние свободного взлета над каждодневностью. Искусство и любовь недаром составляют своего рода любовное двуединство. Влюбленность, замечал Чехов, указывает человеку, каким он должен быть. Интуитивно-художественное проникновение в природу любви раскрывает ее суть — усовершенствование по мере человека другого пола. Здесь, следовательно, и кроются самые глубокие ее законы, которые нужно искать в нелегком и противоречивом взаимном совершенствовании творчески-трудовой направленности, интеллекта, моральных установок и привычек, здоровья и физической гармонии.