Танцы, музыка, скульптура, живопись

Глубокое эмоциональное воздействие музыки оказывается иногда причиной отрицания ее высшей благотворной, эстетически формирующей роли. На нее начинают смотреть как на подсознательную стихию, как на средство освобождения человека от света разума и нравственной гармонии. Кьеркегор считал, что наслаждение музыкой есть наслаждение запретное. Как абстрактное искусство она ведет к раздвоению человеческой сущности и дает простор сладости греха. Музыка — это внутренняя «демоническая сила», которая выражает порочное начало индивида. Она возбуждает «необузданное вожделение», сладострастный восторг и, разнося «шепот искушения», находит свое естественное воплощение в донжуановской эротике.

В «Крейцеровой сонате» Лев Толстой раскрывает подобное понимание эмоционального воздействия музыки. Под влиянием ее чарующих звуков наступает как бы состояние гипноза, как будто открываются новые, неиспытанные чувства. Толстой видит в музыке страшную, демоническую силу. Он боится ее обольщения, хотя она в своем чистейшем бытии возвышает дух над повседневностью. В романе Томаса Манна «Доктор Фаустус» учитель музыки Кречмар говорит о «врожденной нечувственности искусства музыки». И все-таки это искусство, эта «кающаяся грешница под личиной волшебницы», «нежными руками сладострастья обвивающая шею простодушного Парсифаля», «будоражит все чувства».

Любовные чувства в большей или меньшей степени формирует также активное эстетическое воздействие скульптуры и живописи. Скульптура и живопись эстетически раскрывают (пространственно и колористически) сущность человека. Они воздействуют на отношения между полами: во-первых, художественно пересоздавая целостную физическую и духовную сущность мужчины и женщины; во-вторых, эстетически выделяя и подчеркивая их характерные особенности; в-третьих, изображая по законам красоты определенные ситуации интимных межличностных отношений (ухаживание, поцелуй, объятия и т. п.).

Таким образом, мужчина и женщина обогащают свои представления об искомом совершенстве, об идеальных отчествах и формах человека. Они приобретают утонченный вкус и стремление строить свои отношения в соответствии с эстетическими требованиями.

Первые в истории искусства скульптурные изображения, найденные в Австрии и Франции палеолитические статуэтки, были названы палеолитическими Венерами. Они изображают обнаженные женские фигуры с выраженными половыми атрибутами. Первобытный скульптор но плотил в них «сексуальный идеал» — подчеркнуты грудь, широкие бедра, живот.

Мужские фигурки встречаются в гораздо меньшем количестве. Отсюда следует, что и в самом начале человеческой истории, в первобытном обществе, женщина имела преимущество перед мужчиной как объект изобразительного искусства. Фессалийская Венера уже прикрыта одеждой, соблазнительно спущенной на бедра. Подобные статуэтки найдены также в Японии, на Филиппинах, в Африке.

Переход от первобытного к классовому обществу открывает большие возможности для эстетизации любви на более высоком уровне развития скульптуры и живописи. Художественные изображения человека, включая атрибуты пола, в камне, бронзе, дереве и красках становятся более изящными, более адекватными идеалу, потребностям сердца, утонченной игре фантазии.