Слово, опьяняющее, как вино

Тема любви намечается также и в искусстве Древней Греции. Некоторые исследователи преувеличивают степень развитости психологии эллинов в этом направлении. По существу, древнегреческая поэзия очень бедна такого рода мотивами. Даже там, где они имеются, речь идет скорее о буйной страсти, чем об осознанном любовном влечении. Сама лучезарная Афродита разжигает страсти людей, не возвышая их в достаточной степени.

Как отмечал А. Балабанов, «в произведениях греческих лириков раннего классического периода любовь не является основным мотивом», так же как и древнегреческая драма «не нашла времени» для любви. Только на закате этой блестящей цивилизации постепенно начинают звучать волнующие любовные мотивы. Пренебрежение интимными и нежными чувствами между мужчиной и женщиной, согласно Балабанову, объясняется греко-персидскими войнами, которые ставили перед искусством другие задачи. Этот аргумент не представляется нам убедительным. О любви можно писать и в самой суровой обстановке. Следует искать иные, более существенные причины такого пренебрежения. Слабое отражение любовных мотивов в древнегреческой поэзии говорит о неразвитости психологии эллинов.

«Ни в «Илиаде», ни в «Одиссее»,— пишет Балабанов,— речь не идет о любви, причем не только о такой любви, какую мы, современные люди, знаем сегодня, но и вообще о любви, в ее классическом понимании». Парис украл Елену, но она в него не влюблена. Ее бегство, хотя и выглядит романтично, всего лишь «кража вещи». Прекрасная Елена не любит и своего мужа Менелая. Впрочем, ее оспаривают друг у друга, за нее воюют, но ее никто не любит. Согласно Балабанову, «Илиада» содержит только один любовный мотив—«момент, когда у Ахилла отнимают прекрасную Брисеиду». Текст «Илиады» не дает серьезных оснований для подобного вывода. Рабская зависимость пленной девушки является серьезной помехой для любви. Ахилл же смотрит на Брисеиду как на трофей. По существу, он разгневан из-за того, что ее отнимают, а не из-за того, что он не может без нее жить. А. Кёрте делает вывод: «Вряд ли что-нибудь изменилось бы в мотивах и действии эпоса, если бы Агамемнон отнял у него вместо Брисеиды, например, какое-нибудь ценное оружие или благородного коня».

Любовным мотивом принято считать и похождения Одиссея на острове нимфы Калипсо. На пустынном острове Эгейского моря живет в пещере вечно юная и прекрасная нимфа Калипсо. Она одинока и, почти как рыбу, ловит странствующего Одиссея. Она влюбляется в него (по крайней мере так говорится в поэме) и страстно любит его целых семь лет. Однако можем ли мы говорить о любви? Каковы чувства молодой нимфы? Здесь прежде всего отсутствуют объективные предпосылки для индивидуального выбора, так как Калипсо встречает лишь одного мужчину. А лукавый и хитрый Одиссей вовсе не склонен к сентиментальности. Он просто принимает все, что случилось, изыскивая при этом возможности для побега. Незавершенным остается и описание пробуждения любви Навсикаи к Одиссею.

Любовные мотивы проявляются в поэзии Алкея и Сапфо, этих пленительных трубадуров Древней Греции.

Чувства Сапфо подобны «урагану», который оставляет ее поверженной, не дав ей ни опомниться, ни что-либо понять; это неутолимая страсть и боль, самоотверженность и непрестанные мечты.

Эрос вновь меня мучит истомчивый

Горько-сладостный, необоримый змей.

Лишь тебя увижу — уж я не в силах

Вымолвить слова.

(Перевод В. Вересаева)

Но Сапфо «не описывает предмета своей страсти». Ее чувства скорее пантеистичны, они как бы распространяются на всю природу, на все прекрасное на земле.

Более определенно и конкретно проявляет себя в своей лирике Алкей. Но и в поэзии Алкея преобладает чистая эротика. Чувства у него натуралистичны и недостаточно определенны.