Сказочный мир разноцветных рыб

Вот уже несколько дней домом служит мне маяк у рифа Санганиб, вблизи Порт-Судана. Это самое подходящее место для того, чтобы приняться за книгу, в которой я собираюсь рассказать читателям о коралловых рифах и их необычайно разнообразных обитателях.

Мои волосы еще совсем мокрые от морской воды. Словно живые встают перед моим взором картины, которые мне довелось увидеть сегодня за долгий день, проведенный под водой. Всего лишь несколько минут назад я плыл по мелководью над рифом, покрытым ослепительно белым песком и усеянным шишковатыми кораллами с кормившимися там пестрыми рыбами-попугаями. Я направлялся туда, где шельф круто обрывается, уходя в голубую бездну. Отсюда, с высоты моего наблюдательного пункта, отчетливо видна граница: светлая зелень мелководья вдруг сразу переходит в густую, почти чернильную синеву. Миновав эту границу, я поплыл дальше над обрывом. Еще несколько ударов ластами – и меня со всех сторон окружает голубая вода, а риф, оставшись позади, угадывается лишь по слабой, расплывчатой тени. Мимо проплыла стая серебристых каранксов, пристально разглядывая пришельца. Описав круг, рыбы бесшумно исчезли в глубине. И снова я остался один, словно паря в этой бесконечности, опьяненный ни с чем не сравнимым чувством счастья, которое испытывает человек, находясь в состоянии невесомости.

Но вдруг мне стало не по себе. Ощущение радости все более сменялось страхом, и тогда, торопливо работая ластами, я повернул обратно к рифу. Добравшись до кораллов, я облегченно вздохнул: под их защитой я чувствовал себя в безопасности. Судя по всему, большинство обитавших здесь рыб испытывало то же чувство. Я увидел больших зеленых, голубых и оранжево-красных рыб-попугаев, кормившихся кораллами в обществе пестрых губанов, которым время от времени удавалось поживиться вспугнутыми крохотными рачками или червяками. Желтые рыбы-бабочки, державшиеся парами, плавали в коралловых зарослях, а в больших норах в стенке рифа кроме красных рыб-солдат хозяйничали мрачно глядевшие на всех каменные окуни. Дальше мне повстречался пигоплит длиной в добрых сорок сантиметров. Благодаря своей оригинальной окраске (белым, желтым и голубым полосам) он считался одним из самых красивых обитателей коралловых рифов. У стенки рифа собрались большие косяки маленьких красных рифовых окуней (Anthias) и сине-зеленых морских ласточек (Chromis). Стоило сделать резкое движение – и в мгновение ока рыбы исчезали в спасительной чаще коралловых зарослей. Поражающий своим многообразием живой, беспокойный мир, и в то же время мир тишины и безмолвия, погруженный в бескрайнюю синеву и столь непривычный для обитателя суши.

Этот сказочный мир открыл мне мой друг доктор Ганс Хасс десять лет назад. Именно ему я обязан тем, что тогда впервые в жизни ступил на морское дно. Произошло это в Карибском море, вблизи небольшого островка Бонайре, вокруг которого кипит белая пена волн, с грохотом разбивающихся о красно-бурые коралловые утесы. Как сегодня, ясно вижу пологий склон рифа, усеянный высокими коралловыми башнями, между которыми причудливой изгородью тянутся ветвистые, словно оленьи рога, формы, перемежающиеся с изящными кружевными «опахалами Венеры» и фиолетовыми кустами горгоновых кораллов. И все это плавно колышется на морском течении.

Благодаря легким аквалангам мы могли плыть, куда нам заблагорассудится. На глубине семи метров мы уселись рядышком на дно. Хасс, подобрав морского ежа, раскрошил его, и тут же со всех сторон к нам устремились пестрые губаны и рыбы-бабочки: каждый надеялся схватить хоть маленький кусочек добычи.

Мое первое впечатление от знакомства с подводным миром было столь ошеломляющим, что подумалось: «Нет, мне, вероятно, никогда не удастся понять его закономерности», – слишком уж много нового и непривычного обрушилось на меня в тот день.

Наблюдения, сделанные во время первого погружения, определили направление моих будущих исследований.

Наше внимание привлекла толстая зеленая рыба-попугай. Она спокойно кормилась мозговиком, совершенно не замечая подбиравшуюся к ней длинную рыбу-флейту. «Хруп, хруп», – обгладывала она коралл, в то время как рыба-флейта подплывала все ближе и ближе и вдруг одним броском оказалась у нее на спине. Рыба-попугай в страхе обратилась в бегство, однако, несмотря на все старания, ей никак не удавалось сбросить крепко сидевшего наездника. Вскоре необыкновенные конь и наездник скрылись из виду. Странная «упряжка» заинтересовала нас: что бы это могло значить?

Несколько позже я увидел над коралловым кустом большого каменного окуня, с широко открытой пастью подстерегавшего добычу. Приглядевшись повнимательней, я заметил двух крохотных рыбешек, одна из которых уже заплыла в раскрытую пасть хищника. Верный кандидат на тот свет, решите вы; ничуть не бывало: через несколько секунд малышка появилась снова, цела и невредима, а окунь даже не делал попыток схватить ее. В чем здесь дело? Проблема межвидовых отношений различных рыб меня явно начинала интересовать.

Затем Хасс показал мне на небольшого, с голубыми крапинками рифового окуня, сидевшего в норе прямо перед нами. Это было существо с довольно скверным характером. Стоило какой-нибудь рыбе приблизиться, как он бросался в атаку. Даже к огромным окуням он не испытывал никакого почтения или страха и норовил схватить их за плавник. Когда я вытянул ногу в его направлении, этот маленький комок злобы пытался атаковать и меня. Какой контраст по сравнению с миролюбивыми стайными рыбами, проплывавшими перед нами в голубой воде!

Почему же одни рыбы ведут себя так странно и отличаются таким неуживчивым характером, а другие – общительны? Почему одни рыбы имеют пеструю окраску, а другие одноцветные? Для чего нужен, например, маленькой рыбе-бабочке яркий глазок, украшающий ее спинной плавник, и почему другие рыбы имеют шинной плавник в виде развевающегося вымпела? Не обусловлены ли особенности окраски и строения тела рыбы их специфическими функциями?

На пути мне попадались все новые виды рыб: толстые кузовки, горбатые рыбы-ангелы, изящные губаны, рыбы-хирурги, султанки, длиннорылые рыбы-бабочки и многие, многие другие. Нам повстречалась даже рыба-клоун.

Каждый из этих подводных обитателей по-своему приспособился к условиям жизни на коралловых рифах, но как именно – известно лишь в общих чертах. До сих пор еще удивительно мало знают о повадках коралловых рыб. Это и понятно, если вспомнить, что до недавнего времени было очень и очень непросто проникнуть в мир, где они живут. Для ученого-зоопсихолога здесь открывается широкое, по существу еще совсем неисследованное поле деятельности.