Симбиоз рака и рыбы помогает им выжить

Из маленькой норы выглядывал бычок. Вдруг возле рыбешки произошло какое-то движение и появился небольшой рак, тащивший на своих вытянутых вперед клешнях внушительную кучу песка. Сгрузив ношу у входа в нору, рак отправился обратно и возвратился с новой порцией песка. Он работал как настоящая ковшовая землечерпалка. Вытянув клешни и помогая себе задними и ходильными ногами, он зарывался в песок, затем поднимал клешни с грузом и переносил песок в другое место. Иногда он поворачивался и энергично начинал работать задними веслообразными ногами; таким путем из образующегося водоворота он намывал песок. В то время как рак трудился, так сказать, «не покладая клешней», бычок стоял у входа в нору «на страже». При первой же опасности он мгновенно скрывался в норе и таким образом предупреждал рака, который, по-видимому, обладает плохим зрением; во всяком случае ни одному исследователю не приходилось наблюдать, чтобы рак спасался бегством от хищника. Рак появлялся лишь после того, как рыба снова занимала свой пост у входа. От такого содружества, являющегося внешним проявлением симбиоза, наверняка выигрывают оба.

Рак строит убежище, а рыба предупреждает об опасности. Профессор Лютер и доктор Клаузевиц подробно описали аналогичный симбиоз рака и рыбы, который они наблюдали в Красном море. Так креветка Alpheus djiboutensis сосуществует с различными видами бычков. Два из них были науке неизвестны, и Клаузевиц назвал их Cryptocentrus lutheri и Lottilia graciliosa.

Родственный Alpheus djiboutensis рак Alpheus armatus, обитающий у Багамских островов, находится в симбиотических отношениях с актиниями Bartholomea annulata. Рак строит убежище одновременно и для себя и для актинии. В случае опасности рак скрывается в норе, а актиния, сидящая у входа, закрывает его своим телом.

Обитающий у берегов Южной Калифорнии слепой пещерный бычок (Typhlogobius californiensis) живет в ходах норы, вырытой раком-кротом (Callianassa). Когда умирает рак, погибает и рыба, если она не сумеет найти себе нового хозяина.

Так различные обитатели песчаного дна, каждый по-своему, решает проблему приспособляемости к окружающим условиям.

Мы продолжали медленно погружаться вдоль песчаного откоса. На глубине около пятнадцати метров перед нами предстало странное зрелище. Насколько хватало глаз, песчаное дно сплошь поросло какими-то необычайными растениями. Из песка торчали, плавно колыхаясь на течении, стебли примерно в палец толщиной и в тридцать – сорок сантиметров высотой. В первый момент мы действительно подумали, что это растения. Лишь когда трубчатые стебли при нашем приближении скрылись в песке, стало ясно, что перед нами живые существа. Но к какому классу они относились, удалось установить далеко не сразу. Ближайшие к нам спрятались в песке, так что на поверхности остались лишь круглые отверстия. Мы улеглись на дно и затаились. Вдруг ко мне стремительно подплыл большой многощетинковый червь, так называемая морская мышь, и, уцепившись за мою левую икру, начал теребить ее в том месте, где была ссадина. К нему присоединился второй, и они вдвоем взялись за дело еще энергичней. Хотя ощущения были далеко не из приятных, я не шевелился.

Прошло несколько минут, и из отверстий в песке показались крохотные головки с большими темными глазами. Внимательно оглядевшись по сторонам, они ненадолго снова скрылись, а затем опять высунулись из своего убежища. Это были рыбы! Угри! Целое поле, сплошь усеянное угрями! Нижняя часть тела угря скрывалась в трубкообразной норе, а верхняя торчала наружу. Верхний конец туловища слегка изгибался, так что голова была постоянно обращена против течения. Плавно раскачиваясь, угри захватывали мелкие организмы. Стоило нам пошевельнуться, как они мгновенно исчезли в своих норках.