Восприятие образа

Любовь всегда имеет определенное познавательное содержание. Это дает нам право говорить о ее специфической гносеологической основе. Первый обязательный духовный контакт любви состоит во взаимном восприятии мужчины и женщины, взаимном созерцании индивидуальных качеств. Без предметного содержания в человеческой психике никогда не могли бы существовать эмоции, чувства, мечты, надежды, красота, моральные ценности. Реакция субъекта (положительная или отрицательная) по отношению к данному объекту восприятия всегда предполагает определенное познавательное содержание. Рассматривая этот вопрос, Гегель отмечает, что для того, чтобы возникло данное чувство как переживание, следует найти в сознании человека определенное «содержание, проистекающее из созерцания или представления». Радость, удовольствие, надежда имеют гносеологическую предпосылку, которая объективно возникает в процессе восприятия действительности. Познавательное содержание любви не есть простое восприятие данного лица, но его глубокое понимание и узнавание. В противном случае эмоциональная и нравственная адаптация любящих полностью исключается. Глубокое взаимное узнавание требует доверия, чистоты и откровенности в интимных отношениях. Восприятие желанного образа как физического, так и духовного в любой обстановке есть процесс постоянного приобщения к красоте. Это происходит в силу того, что в акте созерцания на основе ощущений возникают эстетические, моральные и другие ассоциации. Большую свободу получает фантазия. Создаются условия для целостного эстетического и морального переживания любви. Монтескье пишет: «Утонченные люди — это те, у которых к каждому представлению или восприятию присоединяется много дополнительных представлений или восприятий. Люди примитивные испытывают только одно ощущение: их душа не способна ни соединять, ни разлагать. Они ничего не прибавляют к тому, что дано им природой, и ничего не отбрасывают. Наоборот, люди утонченные сами создают в любви большинство ее наслаждений». Монтескье сильно преувеличивает эти различия. Даже у первобытного человека рождаются определенные ассоциации, то есть он может соединять представления и ощущения. Вопрос заключается в степени развитости этой благодатной способности психики. У человека с тонкой душевной организацией, с богатой эстетической, интеллектуальной и нравственной культурой в момент возникновения любовных переживаний рождается множество живых, волнующих ассоциаций. Взаимное узнавание становится при этом взаимным открытием. Именно открытием, потому что с зарождением любви индивидуальные качества любящих неизбежно обретают в их глазах значительно более высокую эстетическую и моральную ценность. Женщина бывает оскорблена, если мужчина не замечает ее нового платья, ее красивой прически. Но еще более неприятно ей, если мужчина не интересуется ее духовной сущностью, ее знаниями, привычками, настроением, вкусами и т. д. Такое невнимание ведет к глубокому взаимному отчуждению. Когда стремление к взаимному ознакомлению у мужчины и женщины не выходит за рамки непосредственных требований полового контакта, любовь фактически оказывается полулюбовью или просто обманом чувств. Созерцая объект наших чувств, мы ощущаем, что самый факт его существования приносит нам радость и счастье. Таким образом, взаимное узнавание становится источником осознания факта собственного личностного существования. «Высшее счастье для объекта любви заключается в том, — пишет Фейербах,— что любовь радует его своим личным присутствием, что она позволяет себя созерцать. Любовь питает пламенное желание видеть незримого благодетеля лицом к лицу... Простой взгляд на любимое существо доставляет нам блаженство. Взгляд есть залог любви...» Иногда говорят, что любовь не требует психологической глубины в отношениях, целостного взаимного узнавания мужчины и женщины. Достаточно, чтобы они нравились друг другу внешне и чтобы у них было стремление к взаимному общению. Однако жизнь подтверждает, что нельзя любить кого-нибудь, не зная его. Мы можем пожалеть незнакомого человека, помочь ему, если он попал в беду. Этот наш поступок есть проявление гуманности в данной типичной ситуации. Но любовь, в том числе и половая любовь, имеет личностный характер. Человек не может любить другого, не оценив предварительно его индивидуальных качеств. А это требует, чтобы у него была возможность восприятия объекта чувств как личности, обладающей неповторимыми качествами, чтобы он был в некоторой степени знаком с ним и чтобы знакомство все углублялось. Эта необходимость имеет существенное значение для любви. Сам процесс взаимного узнавания, как правило, углубляет интимную дружбу. В новелле «Сын Тициана» Альфред де Мюссе показывает эту зависимость на примере отношений Пиппо и Беатриче. «Чем ближе они узнавали друг друга, тем больше любили». Первый взгляд в любви чаще всего — только искра. Постоянное созерцание порождает пламя, пожар чувств. Лев Толстой с очень тонкой наблюдательнестью описывает, как зарождалась любовь Анны Карениной. «Чем больше она узнавала Вронского, тем больше она любила его... Близость его ей всегда была приятна. Все черты его характера, который она узнавала больше и больше, были для нее невыразимо милы». Потребность мужчины и женщины во взаимном созерцании — верный признак любви. Когда двое в силу определенных причин перестают искать что-то интересное и волнующее друг в друге, перестают узнавать и открывать друг друга заново, это означает, что живой пламень отношений уже угасает. Постоянное взаимное созерцание мужчины и женщины — пища любви.