Любовь и красота

Взаимная спонтанная фетишизация индивидуальных атрибутов мужчины и женщины — одна из форм оценочного, идеализированного восприятия объекта интимных чувств. Другой, близкой по своему значению формой является взаимная эстетизация отношений и свойств обоих влюбленных. Эта глубоко интимная психическая деятельность, «расширяющая» собственное «я», постигающая внешний мир предметов, выражает с помощью фантазии преобразование объекта влечений по законам красоты, определенное развитие поведенческой ориентации человека, выявляет важный компонент его индивидуальной ценностной системы.

Эстетизация и фетишизация имеют много сходного, близкого в пределах их внутренней специфики. Общим является аксиологическое пересоздание, «достраивание» действительности, ее идеализация с помощью абстракции и фантазии. Но эти формы освоения человеком внешнего, предметного мира имеют и весьма существенные различия.

Объективно фетишизация относится к чему-то вещественному в природной среде или человеческом обществе. Она придает определенным предметам действительности не присущие их бытию высшие (иногда сверхъестественные) атрибуты. Фетишизация выражает господство предметов, вещественных атрибутов бытия над сознанием человека, над его волей, над его внутренними побуждениями. Она обыкновенно связана с той или иной формой идолопоклонства.

Эстетизация всегда направлена на восприятие сущности человека. Она идеализирует в соответствии с законами красоты его телесные и духовные атрибуты, превращая их в единый объект желаний и эстетического созерцания, в постоянно воздействующий на сознание источник эстетического наслаждения.

Все это служит утонченным способом выражения ценностной ориентации половых стремлений человека, связано с развитием и облагораживанием его чувств, его культуры, с тенденциями социализации инстинкта воспроизводства рода. Человек никогда не воспринимает действительность механически, бесстрастно, как фотоаппарат или как автомат, предназначенный для регистрации определенных звуков. Он субъективно привносит -в этот процесс (хотя обычно и не осознает этого) больше меньше эмоций, волнений, оценок с учетом его опыта и критериев избирательного отношения к явлениям и людям, его окружающим.

Эстетизация представляет собой объективный социальный процесс. Она условно придает реальному внешнему миру дополнительные характеристики.

Особенно важными являются функции эстетизации в качестве элемента и фактора любви. Влюбленные воспринимают друг друга в сиянии идеализации как эстетические образы. Каждый находит в другом черты красоты, поп лощенные в его неповторимой индивидуальности с покоряющей силой. Это относится к лицу, фигуре, походке, моральным достоинствам, темпераменту и т. д.

Что же такое красота? Ответить на этот вопрос представители эстетической мысли стремились на протяжении многих веков. Определение красоты вызывало научные споры еще в эпоху античности. Эти споры, хотя и на другом уровне, ведутся и в наши дни. Мнения по ному вопросу обусловлены различиями в исходных методологических установках. Однако их можно объединить но признаку подобия и близости в несколько основных групп.

Для того чтобы дать определение красоте как явлению, необходимо ответить на следующие вопросы. Является ли она по своей сущности объективной или субъективной, внутренне присущей природе или возможна только на базе общества? Существуют ли объективные намерения, показатели, нормы ее бытия? Полезна ли она практически или бесполезна для человека?

Платон считал, что красивое или прекрасное является объективной идеей, находящейся вне человека. Оно существует вечно, не возникает, не уничтожается, не увеличивается, не убывает».

Эту концепцию позже развивали Плотин, Августин, Фома Аквинский, Винкельман, Шеллинг, Гегель и др.

Вторая, метафизически противоположная концепция утверждает, что красота представляет собой нечто чиста субъективное. Ее источник следует искать в индивидуальном сознании человека, а не в объективной действительности. «Прекрасное, — пишет Д. Юм, — не есть качество, существующее в самих вещах; оно существует исключительно в духе, созерцающем их, и дух каждого человека усматривает иную красоту», «Прекрасное, отмечает Кант, — это нечто такое, что принадлежит исключительно к вкусу».

Сходные воззрения развивают также И. Фолькельт Т. Липпс, Б. Кроче и др. Эти взгляды страдают типичны ми гносеологическими пороками субъективизма.

В связи с критерием объективных норм или физических измерений красоты также существует поляризаций эстетических концепций. Сторонники воззрения, что красота есть первооснова объективного мира, бытия, убеждены в том, что у нее есть постоянная и абсолютная физическая мера. Субъективисты, напротив, ищут разгадку тайны в непостоянстве и разнообразии индивидуального вкуса людей.

Уже философы Древней Греции видели меру красоты в числовых отношениях (пифагорейцы), в симметрии, в пропорциях вещей (Аристотель) и т. п. Леонардо да Винчи говорит о так называемом «золотом сечении» (таком делении предмета, при котором меньшая часть так относится к большей, как большая к целому). Английский художник У. Хогарт считает, что плавная синусоида является «линией красоты». Некоторые эстетики расширяют число критериев. В качестве признаков (элементов) красоты указывают на разные группировки в том или ином соотношении симметрии, целесообразности, ритмичности, гармоничности, разнообразия, пропорциональности, изящества форм и т. п.

Наконец, существуют противоположные воззрения также и в вопросе об отношении между красотой й пользой. Часть эстетиков и философов находятся на позициях прагматизма. Они воспринимают прекрасное как выражение практически полезного, утилитарного. Характерными в этом отношении являются взгляды М. Гюйо. Он считает, что «полезность» есть «первая ступень прекрасного», что все ощущения человека и такие его основные функции, как дыхание, движение, воспроизведение, питание, «могут получить эстетический характер».

Гюйо не сомневается, что тепло, воспринимаемое ножей, имеет свойство прекрасного, что ласкающая прохлада «эстетичнее случайного аккорда нескольких нот» . Наконец, и вкусовые удовольствия могут быть иногда истинно эстетического характера». Они служат источником не только физиологического наслаждения, но и ощущения красоты. Когда пьешь овечье молоко, можешь ощутить «симфонию, воспринимаемую лишь вкусом, а не слухом». Обоняние также оказывается источником красоты. Запах скотного двора, в соответствии с эстетикой Гюйо, доставляет известное эстетическое наслаждение.

Другие авторы абсолютно противопоставляют красоту пользе, объективной жизненной потребности человека. Человеческий вкус, ориентированный на прекрасное, по словам Канта, «притязает только на автономию». Это означает внутреннюю одностороннюю субъективную обусловленность эстетической меры сознания.

В рассмотренных противоположных воззрениях на красоту есть отдельные рациональные моменты, но как целостные концепции они не отражают объективную истину, так как обычно гипертрофируют какой-нибудь аспект или взаимосвязь эстетической реальности. Именно поэтому во многих типичных случаях объективная истина ускользает от сторонников рассмотренных противоположных взглядов.

Красота не является ни природным атрибутом материи, существующим до возникновения на земле социальной действительности, ни внутренним чисто априорным и субъективным продуктом человеческого сознания. Очаровывающий и загадочный мир прекрасного имеет более сложную структуру и множество аспектов.

Красота, эта хрупкая ценность нашей культуры, всегда предполагает наличие двух сторон: объективной и субъективной. Человек созерцает определенные вещи, процессы, явления, доставляющие ему эстетическое наслаждение, то есть высшее удовольствие. Это наслаждение возникает от удовлетворения не телесных, а духовных потребностей, психических устремлений социальной жизни. Иначе говоря, красота адресована человеческому сознанию как высшая форма освоения действительности, Ее характерные черты внутренне присущи духовному прогрессу общества.

Красота имеет цену, существует лишь как бытие для человека. Объект эстетизации удовлетворяет определенные потребности субъекта. При этом человек сознательно или бессознательно оценивает вещи, которые он созерцает, которые ему нравятся. Или, другими словами, в природе как таковой не существует эстетических отношений. Вещи и процессы бытия красивы или безобразны по отношению к человеку — продукту социальной жизни. В этом смысле они обладают свойством эстетических ценностей.

Красота обладает духовной ценностью. Она никогда не порождает корыстного отношения к вещам, которые человек созерцает. Она не щекочет вкусовые и обонятельные нервы, не доставляет наслаждение эпидермису. В этом смысле красота совершенно бесполезна для тела. Эстетическое наслаждение — это всегда наслаждение духа, интеллекта. Когда мы съедаем сочное спелое яблоко, красота его цвета и формы не удовлетворяет потребности желудка. Она, можно сказать, «усваивается» воспринимающим духом, доставляет особо приятное, высшее удовольствие.

«Красивым, — пишет И. Паси, — является тот предмет, который напоминает о человеке, радует его, пробуждает в нем идею о человеческом, не вызывая вожделения, стремления к удовлетворению физических потребностей».

И все-таки непосредственно это относится только к одной группе проблем. Человек, однако, хочет понять, почему исторически возникает и существует эстетическое отношение к действительности, в чем состоит его «смысл» в развитии культуры и жизни? Или, точнее, в чем заключаются объективные социальные функции красоты?

Широкая и целостная разработка этих проблем представляет собой комплексную и трудную задачу. Применительно к конкретным исследованиям любви и половой жизни людей мы придерживаемся следующей гипотезы.

Эстетическое отношение к действительности есть высший регуляторный механизм поведения и самосовершенствования человека в данной социальной системе. Здесь речь идет о весьма сложных и опосредованных, исключительно тонких, глубоко воздействующих проявлениях целесообразности. У Канта были серьезные основания заявить: «Красота — это форма целесообразности предмета, поскольку она воспринимается в нем без представления о цели».

Человеку присущи определенные биологические и социальные потребности. Нарушая равновесие вида, они одновременно требуют его восстановления и создают условия для совершенствования поколений. Навыки и приобретенный опыт постоянно направляют индивида к совершению наиболее целесообразных действий, к все более полному приспособлению и уравновешиванию с внутренней и внешней средой, к оптимальному осуществлению его бытия, его природы. Одинаково направленные условные рефлексы, многократно возникающие в процессе эволюции в ряде поколений, благодаря похожим или повторяющимся условиям жизни не исчезают бесследно. Они постоянно «углубляются» в хромосомном субстрате устойчивой видовой наследственности.

Таким образом, в процессе тысячелетней эволюции вполне закономерно ряд повторяющихся из поколения в поколение жизненно важных условно-рефлекторных механизмов превращается в безусловно-рефлекторные ответные реакции. Они преобразуются в наследственную предрасположенность, которая, взаимодействуя с социальной средой в ходе ее развития, определяет существенные моменты регуляторной системы целесообразной деятельности индивида.